На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Нефть Капитал

188 подписчиков

Свежие комментарии

  • Аршак Меликджанян
    вопрос на миллиард рублей, к сожалению ответа не будетПХГ Германии уже ...
  • Анатолий Селиванов
    если фашисты не платят в Рублях, почему их Не отключают ??? какие могут быть гарантийные контракты по поставкам газа,...ПХГ Германии уже ...
  • Александр Лагуткин
    Подождем до зимы.  К зиме у европидарасов в мозгах посвежеет.Турбина для «Севе...

Торговля квотами на выбросы СО2 — заплатить или декарбонизироваться?

Торговля квотами на выбросы СО2 становится все более важным фактором, который влияет на экспорт и импорт нефти и газа в разные страны мира. В некоторых государствах биржи по торговле подобным товаром работают уже более 10 лет, в некоторых запускаются только сейчас. Торговля идет не только так называемыми углеродными единицами, но и кредитами на них, когда одна компания перепродает неиспользованные квоты (поскольку не превысила допустимой нормы по выбросам) другой. Более того, в некоторых странах уже осуществляется торговля фьючерсами на квоты по выбросам СО2.

За последние 6 месяцев цена на все эти товары демонстрирует рекордный рост. К примеру, на лондонской бирже с декабря 2020 года по сегодняшний день стоимость фьючерсов на квоты по выбросам выросла почти в два раза.

Стоимость цены фьючерсов на квоты выбросов парниковых газов на Лондонской бирже последовательно поднималась еще с 2017 года, но серьезный рост начался именно с конца 2020 года.

При этом растет не только цена фьючерсов, но и стоимость самих квот, которые компании приобретают прямо сейчас. Особенно это заметно в ЕС. В мае 2021-го цены в Европейской Системе торговли квотами на выбросы углекислого газа, работающей с 2005 года, выросли почти в 2 раза по сравнению с уровнем до начала пандемии, достигнув €50 за 1 тонну парниковых газов. Денежный оборот в европейской Emissions Trading System (ETS) оценивается более чем в €51,4 млрд в год. Европейская Система торговли квотами стала образцом для создания аналогичных площадок в Калифорнии и ряде провинций Канады. Также в США действует система подсчета выбросов для энергетических компаний Regional Greenhouse Gas Initiative, распространяющаяся на восточные штаты страны.

В начале 2021-го Европарламент одобрил закон об углеродном налоге, который де-факто является пошлиной для импортных товаров в ЕС. Он же еще и позволяет бесплатно выдавать квоты на выбросы СО2 для европейских компаний. До 2023 года такой законопроект должна реализовать Еврокомиссия. Подобные инициативы в ЕС подстегнули цены на фьючерсы СО2 и теперь стимулируют рост стоимости квот.

Пока новый закон не заработал, предприятиям в ЕС приходится покупать постоянно дорожающие квоты, а это влияет на конечную стоимость их продукции и услуг. По этой причине европейские компании призывают быстрее ввести трансграничный углеродный налог, что сделает их продукцию в ЕС более конкурентоспособной.

В Еврокомиссии (ЕК) пока не сообщают, станет ли применяться углеродный налог к импорту нефти и газа в 2023 году, когда закон начнет работать.

На сайте ЕК лишь говорится, что «к июню 2021 года комиссия представит законодательные предложения по расширению полномочий EU ETS на различные сферы деятельности». В перспективе это может стать как раз тем механизмом, который обложит налогом импортируемые, в том числе из России, нефть и газ.

Это объективно подталкивает торговых партнеров Европы вводить внутреннюю торговлю квотами, чтобы перенести механизм уплаты за выбросы СО2 из Евросоюза на свою территорию. В настоящее время действуют 24 национальных и субнациональных рынка, где происходит торговля квотами на выбросы СО2. Еще около 20 таких торговых площадок находятся в стадии разработки. В 2021 году уже запущены три новых рынка — в Китае, Великобритании и Новой Зеландии.

Денежный оборот при торговле на этих рынках весьма серьезный. Китай запустил первую фазу своей национальной системы торговли выбросами, в рамках которой будет регулироваться более 4,3 млрд т выбросов от более чем 2000 электростанций. Вполне вероятно, что цены на квоты начнут активно расти, как только правительство КНР установит верхний предел выбросов и будет постепенно снижать его каждый год. В Новой Зеландии правительство в этом году уже установило такой лимит на общие выбросы из секторов, охваченных новозеландским ETS, в размере 40 млн т/г в период с 2021 по 2025 годы.

Британский рынок торговли квотами пошел еще дальше. Он перенес для английских предприятий плату за выбросы СО2 в Европейском союзе на территорию Англии. А с мая этого года британская система торговли квотами начала выдавать бесплатные разрешения на выбросы для английских предприятий сталелитейной и цементной промышленности, которые традиционно производят больше всех выбросов.

К концу этого года в Сингапуре планируют запустить новую глобальную биржу и рынок для углеродных кредитов при поддержке банков DBS (DBSM.SI), Standard Chartered (STAN.L), Сингапурской биржи (SGXL.SI) и государственного инвестора Temasek Holdings. Стоит добавить, что с 2005 года таких площадок в Азии становится все больше.

Подобные системы пытаются вводить на своей территории даже страны Восточной Европы. К примеру, с 1 января 2021 года на Украине должна была стартовать система мониторинга, отчетности и верификации выбросов парниковых газов. По состоянию на май система запущена, но первые результаты в форме верифицированных отчетов ожидаются до 31 марта 2022 года.

В России, в отличие от Китая, Швейцарии, Норвегии, Великобритании или Южной Кореи, нет договоренностей по синхронизации с европейской Emissions Trading System, впрочем, как и с иными системами других стран. РФ попросту не с чем их синхронизировать, поскольку еще нет своей ETS.

Только в январе этого года, согласно поручению вице-премьера Виктории Абрамченко (курирует в правительстве экологию), должен быть проведен эксперимент по торговле углеродными единицами (выбросами парниковых газов) в Сахалинской области. Очевидно, что этого не хватит, чтобы обезопасить, скажем, экспорт нефти и газа из России на европейский рынок, если Еврокомиссия все же решится обложить углеродным налогом эти поставки.

По этой причине в РФ появляются и другие инициативы. К примеру, первый вице-президент «Газпромбанка» Роман Панов в конце апреля заявил о готовности банка создать свою Электронную торговую площадку для торговли углеродными единицами. Пока что его предложение осталось без ответа, однако в этом же месяце глава Минэкономразвития Максим Решетников говорил, что углеродное регулирование в России заработает с 2022 г. Его базовые принципы закрепят в законе «Об ограничении выбросов парниковых газов». Основные положения такого закона:

  • С 2022 года отчетность об объемах выбросов сначала должны предоставлять компании, у которых ежегодный объем выбросов составляет более 150 000 т эквивалента СО2;
  • с 2024 года – более 50 000 т;
  • еще позже – выделенные государством квоты на выбросы одно предприятие при необходимости сможет перепродать другому.

Однако остается открытым вопрос, будут ли другие страны признавать такие торговые площадки в РФ и не взимать налоги за выбросы СО2 с российских компаний, включая нефтегазовые? В данный момент чтобы сделать легальным проект по сокращению выбросов (если это не квоты, выдаваемые в обязательном порядке государством, а добровольное желание компаний уменьшить выбросы), используется набор действующих стандартов, разработанных организациями из Великобритании, Швейцарии и США.

Компания

Расположение штаб-квартиры компании

Plan Vivo

Эдинбург, Великобритания

Gold Standard

Женева, Швейцария

American Carbon Registry

Арлингтон, США

Climate Action Reserve

Вашингтон, США

Verified Carbon Standard Program

Вашингтон, США

Voluntary Carbon Standard

Вашингтон, США

Очевидно, что Россия в этом случае явно отстает от тренда. Впрочем, не стоит надеяться, что все эти компании охотно будут приглашать в свою систему сертификации квот на выбросы корпорации из других стран.

«Глобального рынка углеродных единиц, которые будут свободно перетекать из одного региона в другой, не будет. Да, сегодня уже есть и появляются новые площадки, где все активнее торгуют квотами на выбросы, включая СО2, и даже фьючерсами на них. Но это не значит, что такие рынки должны объединиться.

На примере европейской ETS мы видим, что такой рынок построен вокруг углеродных единиц, которые в первую очередь эмитирует именно государство, точнее даже, наднациональные структуры ЕС. При этом торговая площадка становится все более закрытой для сотрудничества с аналогичными системами из других стран. Наднациональные органы ЕС, чтобы удержать баланс на рынке (где квот из-за их относительной дешевизны становилось уже слишком много), решили даже ввести запрет на определенные типы проектов, например, на сокращение выбросов закиси азота или ряда полимеров», — говорит эксперт Международного центра устойчивого энергетического развития под эгидой ЮНЕСКО, гендиректор компании «КарбонЛаб» Михаил Юлкин.

Если вы хотите, чтобы ETS выполняла свое изначальное предназначение — стимулировала компании сокращать выбросы на вашей территории, нужно, чтобы углеродные единицы, во-первых, не были дешевыми, а во-вторых, их количество не должно превышать фактического объема выбросов в стране или регионе, где действует эта площадка. Иначе торговля квотами превратится в место для заработка, а не инструмент для реальной декарбонизации экономики.

«Теперь, когда цена на квоты и их фьючерсы поднялась, компании в Европе будут еще активнее заниматься декарбонизацией своей деятельности, а значит, рынок углеродных единиц станет еще более закрытым и бескомпромиссным.

Похожая система работает и в меньших масштабах. Например, штат Калифорния и провинция Квебек несмотря на то, что они из разных стран, создали свою локальную систему торговли выбросами, а также механизм, не пускающий энергетику из других штатов, если она не соответствует их экологическим нормам. Ваше производство или энергия выбрасывает СО2 сверх допустимого, а проекты не аккредитованы нашей системой? Тогда извините, нужно покупать квоту, и мы пустим вас на свою территорию. В Китае ETS тоже находится под контролем правительства, причем, если вы превысили норму, вы заплатите штраф, а в следующем году должны это превышение еще и компенсировать.

Во всех этих случаях «правила игры» на рынке квот определяет именно правительство. Разумеется, оно не позволит, чтобы кто-то из другой страны управлял или серьезно влиял на его ETS», — рассуждает Михаил Юлкин.

Единственное, где объединение систем торговли квотами реально — это программа Международной организации гражданской авиации CORSIA, констатирует эксперт. Ее суть — сократить выбросы углерода для международной авиации (если у авиакомпании с 2021 года и позже будет больше выбросов, чем в 2019–2020 гг., тогда она должна покупать квоты).

Михаил Юлкин напомнил, что есть и добровольные сокращения выбросов. Некоторые корпорации вроде Microsoft уже давно этим занимаются. Однако объем такого рынка не превышает $100 млн в год. Впрочем, даже в этом случае компаниям, чтобы хоть как-то легализовать закупки квот, нужна верификация. Этим занимаются компании вроде Voluntary Carbon Standard, которые на рынке уже долгие годы. Очевидно, что новым игрокам, включая российских, будет крайне сложно на него пробиться.

В РФ системы регулирования выбросов парниковых газов, которые используют рыночные инструменты, сами по себе смысла не имеют. Они необходимы, как инструмент, способствующий достижению конкретных целей по сокращению выбросов и — шире — по декарбонизации экономики.

«Если говорить конкретно, на Сахалине, где предлагают ввести систему регулирования выбросов, надо отрабатывать в пилотном режиме не ее, а перевод экономики региона на низкоуглеродную модель развития. Это может быть отказ от угля (и закрытие к 2030 году или раньше недавно построенной угольной ТЭЦ за счет развития ВИЭ-энергетики), от автомобилей ДВС, а также от нефти и газа (с развитием сектора производств, хранения и транспортировки «зеленого» водорода).

Частью механизма такой низкоуглеродной трансформации экономики региона может стать система торговли выбросами парниковых газов на основе квотирования выбросов крупнейших эмитентов. А без этой трансформации сама по себе такая система смысла не имеет», — резюмирует эксперт.

Все это значит, что российским нефтегазовым компаниям объективно придется подстраиваться под систему торговли с другими странами, при которой за углеродный след заплатят те, кто будет поставлять товар. «Зеленые» проекты у большинства ведущих нефтегазовых компаний РФ больше походят на простую оптимизацию производства, а не на целенаправленное сокращение выбросов СО2. Обзавестись инфраструктурой, гарантирующей улавливание выбросов, или вообще отказаться от газа и нефти ради, скажем, «зеленого» водорода — это технологический процесс, который займет годы и десятилетия, не говоря уже о расходах.

При этом никто не может дать российским нефтегазовым гигантам гарантий, что ETS, которая управляется госструктурами как в Европе, так и в Китае, с радостью признает российскую площадку по торговле квотами, ведь у каждой системы свои методы подсчета. Единого для всех стран механизма по мониторингу за выбросами не существует.

Даже западные нефтегазовые компании уже смирились с тем, что им будет проще приобретать углеродные единицы, чтобы не потерять своих покупателей. По данным McKinsey, около 2,6 тыс. таких компаний, включая ExxonMobil, Royal Dutch Shell, Equinor, ConocoPhillips и Total, уже сегодня закладывают в свои расходы на новые проекты покупку таких «зеленых индульгенций».

Это может внести некоторый хаос в мировую экономику, включая торговлю нефтью и газом. К примеру, компания хочет продавать СПГ, но не способна полностью декарбонизировать процесс добычи, сжижения и транспортировки газа. Она вынуждена покупать квоты на выбросы в стране или регионе, где работает ETS. При этом рассчитать доходы и расходы в условиях высокой волатильности цен на квоты и их фьючерсы, которую мы наблюдаем последние полгода, будет крайне сложно. Это обязательно отразится на ценообразовании того же СПГ или нефтепродуктов.

Однако выбора у компаний пока что нет. Стран, где запускают системы по торговле квотами на выбросы СО2, становится все больше.

Даже если руководство, скажем, Shell, «Газпрома», CNPC или Chevron примет эпохальное решение — полностью декарбонизировать свою добычу, нефте- газопереработку и транспортировку продукта, этот процесс займет годы, а соблюдать норму по выбросам нужно уже практически сейчас.

Покупка квот в этом случае — единственный выход в силу технических причин. Принуждение к такой политике подтолкнет нефтегазовый бизнес к вводу дополнительной надбавки на свою продукцию, чтобы компенсировать снижение экспортной маржи. Если компаниям это удастся, то государства, где работает ETS, будут получать от покупки углеводородов прибыль, а сами корпорации компенсируют свои расходы на квоты. В итоге расплачиваться за более высокую цену на нефть и газ будут потребители.

Такой сценарий уже происходит в других отраслях. К примеру, крупнейшая сталелитейная компания Tata Steel уже ввела углеродную надбавку в размере €12 на т стали, производимую в Европе. Надбавка, по утверждению Tata Steel, необходима для компенсации возросших расходов на выбросы СО2. В компании признают, что она может отрицательно сказаться на конкурентоспособности произведенной в ЕС стали. Крупные корпорации из других отраслей (от цементной до нефтехимической) даже предупреждают, что сильный рост цен квот на выбросы СО2 может лишить их средств для инвестиций в декарбонизацию. Очевидно, что нефтегазовые корпорации тоже могут столкнуться с похожей проблемой в будущем.

При таком сценарии торговля квотами делает продукцию, в том числе и нефтегазовую, дороже, что позволит некоторым государствам пополнить за счет этого бюджет. Но реальная кооперация стран при этом, как и фактическое сокращение выбросов, останется лишь на бумаге.

Илья Круглей

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх