Мировой энергокризис продолжает свое негативное воздействие на российскую нефтегазовую отрасль. Прошлый год привел к значительному сокращению добычи и рабочих мест. 2021 диктует новые условия — производство углеводородов восстанавливается, но вместе с этим увеличивается количество несчастных случаев. Ростехнадзор уже предупредил о том, что на конец года стоит ждать роста аварийности только в сфере нефтедобычи на 60% и более.
Стоит отметить, что данные Ростехнадзора были обнародованы 25 ноября, в день, когда произошла резонансная авария на шахте «Листвяжная» с большим количеством погибших и пострадавших.
Причины этой страшной трагедии банальны: большинство специалистов сразу же обратило внимание на нарушение техники безопасности и, собственно, безалаберность со стороны руководства. Можно долго рассуждать о том, почему все это было обнаружено только после гибели шахтеров и спасателей, но факт остается фактом: когда мировой энергетике потребовалось больше угля, оказалось, что в России увеличивать его производства стали без оглядки на жизнь и здоровье рабочих. Собственно именно на это обратил внимание президент России Владимир Путин, который в ходе встречи с главой Минтруда Антоном Котяковым заявил, что действующая структура оплаты труда шахтеров заставляет их пренебрегать требованиями безопасности. Президент считает, что условно постоянная составляющая зарплаты в 70% на самом деле включает в себя в том числе оплату по сдельным расценкам: «Это позволяет фактически привязать оплату труда шахтеров к количеству добытого сырья. Кроме того, условно постоянная часть включает доплаты к тарифным ставкам, месячным оплатам за работу во вредных условиях, что в совокупности создает для шахтеров экономические стимулы пренебрегать требованиями безопасности. И обвинять их в этом нельзя — людям семьи кормить нужно», — сказал он.
Судя по всему, ситуация с техникой безопасности и оплатой труда в других добывающих отраслях, в том числе и нефтегазовой, примерно такая же. «В 2021 году рост аварийности на опасных производственных объектах в сравнении с 2020 годом в целом составил 22%, со смертельным исходом — 26%. Что касается нефтегазового сектора, здесь цифры чуть ниже. Аварийность — 12%, несчастных случаев — 7%. Но при этом много случаев в сфере нефтедобычи. Здесь совсем печальная ситуация складывается по аварийности. Рост более 60% на текущий момент. Рост несчастных случаев со смертельным исходом — 25%», — сообщил статс-секретарь, заместитель руководителя Ростехнадзора Александр Демин, выступая на конференции «Промышленная безопасность и охрана труда в ТЭК». Он обратил внимание на то, что причиной такого увеличения количества несчастных случаев является в первую очередь неквалифицированный персонал, который допускается на работы: не прошедший аттестацию, не прошедший стажировку и остальные процедуры. Кроме того, на аварийность влияет привлечение ненадлежащих подрядчиков, нарушение технологий производства, невыполнение регламента работ по техническому обслуживанию, превышение сроков эксплуатации устройств и ряд других факторов.
«Пресловутый „человеческий фактор“, по нашим оценкам, является причиной 60% аварийных и несчастных случаев»,
— подчеркнул Демин.
Квалификационные требования следует ужесточать
В экспертном сообществе подтверждают, что проблемы безопасности в отрасли стоят далеко не на первом месте. Президент, председатель Правления Национальной ассоциации нефтегазового сервиса Виктор Хайков в своем комментарии для «НиК» рассказал, что в России рост аварийности в нефтедобыче происходит в последние годы в первую очередь из-за стремления нефтяных компаний всеми способами сэкономить на затратах: «Сами аварии можно условно разделить на два сегмента: связанные с инфраструктурой на месторождениях, в основном с промысловыми нефтепроводами, и непосредственно с бурением, строительством скважин и их дальнейшей эксплуатацией. В первом случае часто на месторождениях используются физически устаревшие трубопроводы, подверженные прорывам вследствие коррозии, в том числе из-за экономии на специализированной нефтепромысловой химии. Это ведет в первую очередь к негативному воздействию на экологию из-за сопутствующих разливов нефти. Во втором случае проблема более комплексная и нередко приводит к людским жертвам, поскольку в течении как минимум последних десяти лет добывающие компании всеми способами старались снижать расходы на бурение и строительство скважин и дальнейшее поддержание добычи — снижались расценки на услуги сервисных компаний. Причем этот процесс экономии постоянный, он не зависит от уровня доходов добывающих компаний», — указал эксперт.
Он отметил, что в отрасли главным критерием при определении победителей на тендере обычно является минимальная цена, из-за этого многие подрядчики долгое время работают в условиях рентабельности, близкой к нулю. Это не позволяет им в достаточной мере вкладывать в собственное качественное развитие — в привлечение высококвалифицированного персонала, ремонт и обновление производственных фондов, НИОКР, охрану труда и промышленную безопасность: «Ситуация стала критичной в 2020 году после резкого падения цены на нефть и соглашения о снижении добычи ОПЕК+, когда по всей стране резко и масштабно были сокращены объемы бурения и сопутствующих сервисных услуг.
К сожалению, широко обсуждаемая властью инициатива по созданию фонда незавершенных скважин, что поддержало бы сервисные компании заказами, так и не была реализована.
Из-за этого подавляющее большинство сервисных компаний сильно сократило персонал, максимально снизило все расходы, в первую очередь на персонал, чтобы хотя бы выжить, но многим это не удалось — компании либо закрылись, либо вошли в процедуры банкротства. Само по себе это уже привело к значительному снижению качества выполняемых работ и аварийности. В 2021 году, когда в стране началось увеличение добычи, возник резкий рост спроса на бурение и сопутствующие услуги. Однако сервисные компании, ранее значительно сократившие персонал, уже не могут в требуемых количествах найти на рынке квалифицированных сотрудников. Поэтому компании вынуждены нанимать любых доступных и далеко не самых квалифицированных работников, в том числе и потому что расценки на услуги со стороны добывающих компаний не позволяют нанимать высококлассных специалистов, что прямо и негативно влияет на рост аварийности отрасли. Одновременно с этим в период кризиса крупнейшие буровые компании страны фактически приостанавливали прием выпускников вузов, таким образом, была поставлена под вопрос необходимость в кафедрах бурения из-за отсутствия спроса на выпускников», — пояснил Хайков.
Отвечая на вопрос о том, чем вызван 25-процентный рост несчастных случаев со смертельным исходом, эксперт уточнил, что более высокая аварийность с человеческими жертвами связана с непосредственным контактом производственного оборудования и персонала: «По нашим оценкам, чаще всего это происходит в буровых и ремонтных компаниях, так как бурение и ремонт скважин технически несет повышенную опасность, а в процессе есть риски газонефтеводопроявления — выхода на поверхность нефти и газа с возможностью возгорания. И, как я ранее отметил, именно у этих компаний из-за недальновидной политики заказчиков — добывающих компаний возникло больше всего сложностей с привлечением высокопрофессиональных работников и поддержанием в надлежащем качестве своего оборудования. Все это ежегодно ведет к росту аварийности».
По его словам, в настоящее время в зависимости от условий контракта ответственность за аварии могут нести и добывающие, и сервисные компании, но все же фактически и юридически большую ответственность несут сервисные — они отвечают за все, включая все чаще даже упущенную выгоду от недобытой нефти за время простоя скважины. В то же время итоговая ответственность все же должна быть преимущественно на добывающей компании, так как именно она организует весь процесс от строительства скважины до добычи нефти и выбор всех поставщиков и подрядчиков:
«Добывающие компании должны отвечать за принятые решения — если они согласны на повышенный риск, в том числе привлекая менее квалифицированных подрядчиков за меньшие деньги, то они и должны платить за возможные негативные последствия этих рисков.
Ужесточение ответственности подрядчиков в договорах, как это происходит в последние годы, при одновременном снижении расценок не снизит аварийность, а будет ее увеличивать: подтверждение этому — ежегодный рост аварийности по данным Ростехнадзора», — заявил Хайков.
Эксперт считает, что единственный способ действенно снизить аварийность в нефтедобыче — это ужесточение квалификационных требований к подрядчикам и реальный, а не формальный как нередко сейчас бывает, контроль за их соблюдением: «Таким образом низкоквалифицированные подрядчики не будут допускаться и не будут иметь возможности сильно снижать цены на торгах, что позволит более высокотехнологичным компаниям, но имеющим более высокую себестоимость из-за более квалифицированного персонала и современного оборудования, выигрывать тендеры по более высокой цене и выполнять все работы намного более качественно. Невозможно получать услугу и продукцию дешево и быстро и в то же время качественно. В погоне за моментальной прибылью за счет снижения расходов на подрядчиков добывающие компании забывают об этом правиле и получают рост аварийности. Подобная практика краткосрочной экономии приводит к большей упущенной финансовой выгоде в долгосрочной перспективе. Также это сдерживает качественный и технологический рост российских компаний и отраслевой процесс импортозамещения», — подчеркнул Хайков.
Статистику аварийности надо конкретизировать
Вместе с тем, возвращаясь к данным Ростехнадзора, стоит напомнить, что еще год назад ведомство говорило о долгосрочной тенденции снижения аварийности на промышленных предприятиях и объектах энергетики. В частности, вице-премьер Александр Новак на коллегии Ростехнадзора сообщал, что с 2010 по 2020 год количество аварий на промышленных предприятиях и объектах энергетики снизилось на 64,2% (с 355 до 127 аварий), а количество несчастных случаев со смертельным исходом — на 59,1% (с 367 до 150 случаев). Глава Ростехнадзора Александр Трембицкий тогда приводил данные, что в 2020 году по отношению к 2019 году аварийность на промышленных предприятиях и объектах энергетики снизилась на 12,3%, а количество смертельных случаев — на 14,8%. Прошлогоднюю статистику еще как-то можно объяснить снижением добычи углеводородного сырья, но тогда не совсем понятны причины столь большого роста аварий в текущем 2021 году. Ведь добыча нефти пока еще даже не вышла на докризисный уровень. Складывается впечатление, что в самом Ростехнадзоре буквально за год изменили свою точку зрения на проблему отраслевой аварийности.
Председатель Комитета по экономике Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков, профессор, доктор экономических наук Тамара Канделаки отметила, что сегодня в нефтяном бизнесе доминирует рынок покупателей услуг, то есть подрядчики нефтяных компаний страдают, например, от больших отсрочек платежей: «В этой ситуации подрядчики, естественно, будут пытаться экономить на рабочей силе. Хотя затраты на заплату сотрудников в капиталоемких отраслях по сравнению, например, с расходами на эксплуатацию оборудования очень маленькие. Поэтому, скорее всего, со специализированными подрядчиками, где требуются высококвалифицированные кадры, ситуация более-менее благополучная. Что же касается организаций, которые занимаются обслуживанием инфраструктуры, то тут возможно все что угодно. Вопрос в том, как Ростехнадзор считал аварийность. В теории учитываться должен был прямой производственный травматизм на добывающих предприятиях, без подрядчиков. Но тут возникает новый вопрос, а кто считает аварии у подрядчиков», — пояснила эксперт.
При этом она добавила, что в любом случае эта статистика вызывает озабоченность, особенно рост несчастных случаев со смертельным исходом: «Ростехнадзор должен был конкретизировать данную информацию. Например, уточнить, в чем причина роста несчастных случаев со смертельным исходом — личная халатность, отказ оборудования, ошибки руководства. Вызывает удивление, почему ведомство не представило такой детализации.
Кроме того, хорошо было бы поднять статистику Росстата, чтобы посмотреть, какого возраста основные фонды у отрасли, желательно по предприятиям, а также уточнить, в каком состоянии находится учет основных фондов»,
— резюмировала Канделаки.
Стоимость жизни человека должна вырасти
Вице-президент Российского газового общества, профессор Санкт-Петербургского горного института Роман Самсонов считает, что эти данные Ростехнадзора среднестатистические, как метод оценки выбросов по предельно допустимой концентрации (ПДК): «Надо говорить о конкретной компании, подотрасли и ситуации. Одно дело месторождения, находящиеся в эксплуатации, — на них такого роста аварий и несчастных случаев быть не должно. Если речь идет о новых месторождениях, то в эту статистику могли попасть разные происшествия. Нужна более детальная расшифровка. Но в целом ситуация тревожная, поскольку недоинвестирование в отрасль, в том числе и в безопасность труда, может привести к серьезным авариям», — подчеркнул эксперт.
По его словам, значимость инвестиций, от которых зависят показатели безопасности, надо значительно повышать: «Именно инвестиции в безопасность должны определять степень вложения в отрасль. Это особенно касается Арктики, потому что вложения в человеческий капитал, то есть создание комфортного постоянного проживания и работы людей в этих суровых природных условиях — это задача национальной безопасности. И на нее не должны влиять налоговые маневры и другие регуляторные изменения работы отрасли, тем более показатели денежной прибыли», — отметил Самсонов.
Кроме того, он обратил внимание на различия в мотивации работы зарубежных и российских топ-менеджеров: «В зарубежных корпорациях мотивация руководства очень сильно привязана к безопасности труда, в частности, одним из главных критериев является количество часов, проведенных сотрудниками компаний без аварий.
У российских менеджеров профессиональная мотивация больше связана непосредственно с ростом доходности производства. Вопросы безопасности редко персонально отражаются на их доходах»,
— подчеркнул эксперт.
Самсонов также напомнил и еще об одной проблеме, а именно отсутствии зачастую опыта работы на реальном производстве у людей, находящихся на руководящих должностях: «Стариков убрали, а молодых не научили, грубо говоря, хотя иногда и ветераны теряют бдительность. Зачастую люди, которые заступают на руководящие должности в нефтегазовой отрасли, не обладают достаточным опытом работы на производстве, поэтому профессиональные требования должны существенно пересматриваться, должен быть единый образовательный стандарт в горном деле, куда входит и нефтегазовая отрасль», — подчеркнул эксперт.
Отвечая на вопрос о том, какие конкретные шаги должны быть сделаны для снижения аварийности, Самсонов заметил, что такие риски хорошо администрируются через финансовые инструменты: «Часто присутствует снижение стоимости обязательных процедур и технологических операций в угоду экономии, особенно при найме сервисных компаний. Для того чтобы прекратить подобную практику, необходимо повышение стоимости жизни человека, в том числе страховой, нормирование стоимости труда, то есть, надо сделать так, чтобы компании не могли нанимать работников на деньги меньшие, чем заложенные в стоимость данной услуги», — указал эксперт.
Резюмируя все вышесказанное, стоит отметить, что нефтедобыча остро нуждается в защите прав квалифицированного персонала. Однако не стоит забывать, что компании не от хорошей жизни стараются экономить на подрядчиках. В нашей стране самый высокий уровень налоговой нагрузки на нефтедобычу в мире, изымающий в зависимости от уровня цен от 40% до 70% выручки. Согласно исследованию Vygon Consulting, только из-за пересмотра налоговых льгот в 2020 году российские нефтяные компании потеряют около 1,15 трлн руб. денежного потока в 2021–2025 годах. Поэтому будет очень сложно, с одной стороны, ужесточать правила найма подрядных организаций в нефтедобыче, а с другой — постоянно увеличивать фискальную нагрузку на отрасль.
Свежие комментарии