Об особенностях изучения истории ТЭКа во время войны, наиболее ярких и героических страницах этой истории рассказывают эксперты-историки, ученые и журналисты.
Сокращая число неизвестных…
Юрий Евдошенко, кандидат исторических наук, редактор исторической литературы издательства «Нефтяное хозяйство»
Наши знания об истории нефтегазовой промышленности в годы войны так же, как и наши знания об истории отрасли в целом, очень устарели. Информационная матрица (набор основных фактов, на которых базируются массовые представления об истории отрасли), их концепт, дискурс большинства современных работ зиждутся еще на советской методике: замалчивание одного, преувеличение другого, создание образа героя, вместо изучения реальности. Поэтому оценить «белые пятна» невозможно, так как, с моей точки зрения, история нефтегазовой промышленности в годы Великой Отечественной войны — это большая мозаика, в которой сохранились лишь отдельные фрагменты, которые «безумные реставраторы» попытались механически соединить. Картина вроде бы получилась, но реальности она соответствует мало.
На пути историков прошлого, конечно, стояла, с одной стороны, идеология и цензура, а с другой — всеобъемлющая секретность. Сейчас основные отраслевые фонды в архивах открыты и то, что раньше нужно было домысливать, сейчас можно вполне квалифицированно изучать, было бы желание.
Пишу я, как правило, о неизвестном или малоизвестном. Методика работы проста: ты раскидываешь сеть и просеиваешь архивную информацию через сито собственных интересов. Когда накапливается некая критическая масса — пишешь. Поскольку я работаю в отраслевом научно-техническом журнале, то ориентируюсь, прежде всего, на его целевую аудиторию. Для подготовки качественной статьи приходится работать не только в архивах, но и с технической литературой. Знание технико-технологических основ — непременное условие качественной исторической статьи.
Эвакуация, история отрасли в постановлениях ГКО, международное сотрудничество, строительство и труд заключенных, геологоразведка в годы войны (включая Арктику, Сибирь и ближнее зарубежье), турбобурение, вторичные методы разработки и другие новые технологии, альтернативная энергетика (прежде всего газы и ИЖТ), репрессии и персоналии — темы, которые интересуют меня, как в годы войны, так и до, и после нее. По каждой из этих тем я что-то писал или собираюсь писать. Как правило, тема, попав в поле моего зрения, уже не уходит, я продолжаю ее отслеживать, поскольку все эти темы неисчерпаемы, а каждая находка лишь подстегивает мое собственное любопытство.
В целом же работа историка нефтегазовой отрасли, на мой взгляд, должна быть направлена на заполнение белых пятен, насыщение историографии новыми фактами, что позволит сменить старую парадигму, задать новый ракурс обобщения, изменить тематику работ. Сейчас при обобщении историки решают уравнения, которые содержат не одно-два неизвестных, а гораздо больше! Поэтому число этих неизвестных нужно попросту сокращать.
Подвиг советского нефтепрома: «пятерка из Баку»
Григорий Волчек, журналист
Для меня главная тема этого периода российской истории — работа нефтяников Прикамья. Здесь в годы войны добыли около 1 млн тонн нефти, на базе эвакуированного из Бердянска крекинг-завода возвели в 1943 году НПЗ в Краснокамске; на этом заводе, а также на малотоннажном Верхнечусовском НПЗ до конца войны произвели около 400 тыс. тонн нефтепродуктов, поступивших в энергосистему и на оборонные предприятия Прикамья, а также в действующую армию.
Главная технологическая заслуга того времени — первое в мире промышленное внедрение кустового наклонно-направленного бурения. Этот прорывной проект был осуществлен под руководством инженеров, эвакуированных с бакинских нефтепромыслов — Шумилова, Тагиева, Иоанесяна, Гусмана и Гельфгата. В это время самому старшему из них было 34 года, самому младшему — 27. Все они в 1942 году получили Сталинскую премию за изобретение многоступенчатой гидравлической турбины для бурения глубоких скважин. В том же году Тагиев возглавил Молотовский нефтекомбинат, то есть, фактически всю нефтяную вертикаль Прикамья.
Мои занятия историей — это, прежде всего, удовлетворение природного любопытства. Кстати, история очень помогает в практической деятельности — например, топ-менеджер, на мой взгляд, должен глубоко знать историю проекта, которым он занимается, иначе невозможно иметь объемный взгляд на руководимый процесс и его стратегические перспективы.
«Битву моторов» проиграли те, кто ее затеял
Павел Богомолов, преподаватель МГИМО МИД России, кандидат политических наук
Так уж сложилось: в канун очередной годовщины Великой Победы мы невольно задумываемся и о триумфе 1945-го и о тех пружинах, которые еще в 1930-е годы подтолкнули мир к вселенской трагедии. Среди таковых было намерение агрессивных держав «оси» придать дуэли за мировое господство характер «войны моторов» — быстрее захватить как можно больше природных ресурсов нефти. То есть предельно сжать первый период конфликта, подкрепленного «на старте» не натуральным, а синтетическим топливом.
Еще в июне 1932-го, то есть до прихода к власти в Германии, Гитлер встречается с менеджерами крупнейшего нефтехимического синдиката I.G. Farben Industry. Те, между прочим, пожаловались на травлю компании под предлогом ее близости к «могущественному еврейству», т. е. посетовали на волну антисемитизма у заводских ворот. Фюрер, однако, пребывал в безмятежном состоянии духа — и не обиделся. Поделившись предвидением острого дефицита углеводородного топлива в момент развязывания будущей войны, он сказал индустриалам прямо: «Поначалу нам не будет хватать нефти. Поэтому автомобильное топливо германского производства должно стать реальностью, даже если это требует жертв (имея в виду, вероятно, непомерные издержки массового производства такого искусственного горючего — авт.). Итак, надо продолжать работы по гидрогенизации угля». Что ж, и работы были продолжены, и некоторые ресурсные базы были захвачены в покоренных странах Европы; но все это в итоге не спасло вермахт от сокрушительного поражения.
С полным правом отмечено историческое значение программы создания «Второго Баку» в ближнем и дальнем тылу СССР. Была, как известно, блестяще реализована на Волге, Урале, в Казахстане и Средней Азии серия постановлений Государственного комитета обороны (ГКО) СССР. Цель тяжелейшего труда наших отцов и дедов заключалась не только в эвакуации предприятий нефтяной отрасли на восток. Решалась и задача скорейшего образования новых регионов добычи и переработки сырья…
А что, интересно, происходило тем временем на подступах к Баку? Скорбя вместе со всеми людьми доброй воли о трагических судьбах мертвых кварталов Герники, Белграда, Минска, Дрездена и других городов, мы не должны забывать об участи Грозного — последнего центра нефтедобычи и переработки на пути агрессоров к столице Азербайджана. 10 октября 1942 года стаи Luftwaffe сожгли весь город, да и часть прилегающего к нему нефтепромышленного района. К тому дню его защитники еще не успели целиком выполнить директиву ГКО № 2298 о демонтаже грозненских НПЗ. Резервуары с горючим, а также свыше 100 скважин, были уничтожены бомбардировкой.
Трагическая осень сорок второго — именно тот период войны, когда, что называется, в полный рост выявилось значение программы ленд-лиза как наиболее действенной схемы участия западных союзников в обеспечении Красной Армии вооружением, боеприпасами, стратегическими материалами, продовольствием и, конечно, горючим. Собственно говоря, поставки топлива начались еще предыдущим летом — еще до наладки трансокеанских «мостов» к Архангельску, Мурманску и Владивостоку. Первые британские эшелоны с берегов нефтеносного Персидского залива отправились в 1941-м — по территории Ирана — на север из иракского города-порта Басра. Они были с энтузиазмом приняты в Закавказье как провозвестники масштабного и, надо сказать, эффективного взаимодействия в рамках антигитлеровской коалиции. И радостно сознавать, что нефтяники «Западной Курны-2», да и других объектов сегодняшнего российско-иракского сотрудничества, с волнением вспоминают о подобных эпизодах.
В целом, если взять не только программу ленд-лиза, но и коммерческие контракты, Соединенные Штаты доставили в СССР колоссальный объем нефтепродуктов для Красной Армии — 2,159 млн тонн. Высокооктанового бензина было получено 1,32 млн тонн, из которых половина обладала высочайшим октановым числом — выше 99. Недаром на банкете в честь британского премьера Уинстона Черчилля во время его московского визита в 1942 году Иосиф Сталин предложил тост: «Эта война — война моторов и горючего. Я пью за американскую автомобильную индустрию и за американскую нефтяную промышленность».
История нефтяной отрасли в военный период является неотъемлемой частью фронтовой летописи
Александр Матвейчук, кандидат исторических наук, действительный член РАЕН, заместитель председателя Совета по истории нефтегазовой отрасли при Минэнерго РФ, Почетный нефтяник, Лауреат премии им. академика И. М. Губкина.
Ранним утром 22 июня в Москве зажжением поминальных свечей у Вечного огня в Александровском саду будет отмечен День памяти и скорби — 80-летие начала Великой Отечественной войны. И как бы далеко вглубь истории ни уходили события военного лихолетья 1941–1945 гг., мы должны отдать дань славному героическому прошлому, бессмертному подвигу нашего народа, отстоявшего честь и свободу Родины в самой кровопролитной битве ХХ века. Неотъемлемой частью славной фронтовой летописи нашего государства является и история отечественной нефтяной отрасли в военный период.
Следует отметить, что в отечественной историографии долгое время основной работой по данной теме являлась книга А. Д. Буткова, Л. А. Буткова «Нефтяная промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны» (М., 1985) По понятным причинам данная работа была строго выдержана в рамках доминирующей тогда партийной, идеологической парадигмы, поэтому целый ряд острых проблем отрасли остались не только вне рассмотрения, но даже без простого упоминания. В постсоветский период появился целый ряд заслуживающих внимания работ, без прежней идеализации и на новой конкретно-исторической основе, среди которых особо выделяются монографии профессиональных историков: д. и. н. А. К. Соколова «Советское нефтяное хозяйство. 1921–1945 гг.» и д. и. н. А. А. Иголкина «Советская нефтяная политика в 1940–1950 гг.». А в 2015 году под эгидой Минэнерго РФ коллектив авторов, включая и меня, подготовил книгу «Энергия Великой Победы» о деятельности советского ТЭКа в 1941–1945 гг. Там кроме обширной хронологии есть главы «История становления нефтегазового комплекса», «Состояние обеспеченности горюче-смазочными материалами экономики и вооруженных сил воюющих сторон в годы войны», «Значение топливных поставок по системе ленд-лиза для победы в Великой Отечественной войне».
Конечно, отечественным историкам предстоит еще большой объем работы, еще целый ряд отраслевых проблем военного периода нуждаются в тщательном анализе и полной, объективной исторической оценке. Например, требует специального, обстоятельного изучения проблема участия женщин в годы войны в нефтяной отрасли, поскольку в тот период они массово заменили на рабочих местах мужчин, ушедших на фронт. Вот только один факт: руководитель нефтепромысла треста «Бугурусланнефть» А. С. Сидоренко в своем отчете указал, что к середине 1942 года половину численности всего трудового коллектива составляли женщины. Еще одним «белым пятном в отечественной историографии по данной тематике является проблема оценки вклада заключенных «Нефтегазового ГУЛАГа» в достижение общей победы. И если в этом вопросе о деятельности Ухто-Печорского лагеря НКВД есть ряд достойных работ историков Республики Коми, то по остальным регионам нашей страны, к сожалению, почти ничего нет. Что касается меня, то по данной тематике с 2005 года я опубликовал целый ряд работ и в научных сборниках, и в периодической печати. В настоящее время подготовлена моя публикация о наркоме военного времени Герое Социалистического Труда И. К. Седине, и также работаю над своим выступлением на 2-й Международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию начала Великой Отечественной войны.
Свежие комментарии